Приезжал, бывало, я к матушке пасмурный, грустный, без сил. А уезжал спокойным и бодрым, хотя прощались и в двенадцать ночи, и в час. Все становилось ясным и понятным: как дальше жить и что дальше делать, на что обратить внимание, а на что не стоит. Бесовские нападки, тяжесть с души — все отходило. Матушка всегда подбадривала. Говорила: «Батюшка, все хорошо служить, молишься. Так и живи». Она часто улыбалась и всегда призывала, чтобы мы тоже больше радовались. Разговаривать с матушкой было очень интересно. Она часто рассказывала случаи из жизни. Вспоминала прежнее духовенство и старых архиереев, как они себя вели, как поступали в той или иной ситуации. В матушкиных историях все было гармонично, естественно и непринужденно.
Ничего она не надумывала и не надумывала, Сама Матушкина мысль была истинно святоотеческая. То есть не было ничего своего.
Часто, бывало, спросишь ее о чем-то конкретном, об операции, например, а она замолчит, взгляд даже отведет. Ты не понимаешь, услышала она тебя или не услышала. И переспросить неудобно. Через какое-то время матушка скажет: «Нет, не делать. Не благословляю», или наоборот, благословит. То есть, она в этот момент усиленно, отрешенно, сосредоточенно молилось об ответе именно на этот вопрос.
Матушка говорила всегда очень просто. Не было умствования, а было то, что потребно человеку в данный момент в данной ситуации. Также и о будущем. Не нужно было спрашивать, что случится завтра. 0 важном она рассказывала сама — что и как будет. Оставалось только задать вопрос: «А справлюсь ли я с тем, что меня ожидает›. Она отвечала: «Да, с Божьей помощью». И, действительно, с Божьей помощью и по ее молитвам все получалось. Все, что она говорила, исполнялось.
Когда я первый раз спросил матушку, какова воля Божия обо мне, она ответила: «Ну, батюшка, воля Божия уже свершилась. Ты монах, ты священник. Вот тебе и воля Божия. Теперь только исполняй, храни, блюди». Все самое главное в жизни уже произошло, осталось только понести. Вот матушка нести и помогала. Приедешь, расскажешь: сердце грубеет или холодность к молитве появляется, усталость от суеты мирской давит. Посетуешь ей, и становится легче и жить, и молиться.
Иногда я приезжал после процедур и говорил: «Матушка, все, сил больше нет. Ни есть, ни пить, ни спать ничего не могу». А она отвечала: «Батюшка, а у меня, знаешь, как ручки болят?» Ей же вволили лекарства в вены. «Так болят! Вены болят, все ломит». Я осознавал, что матушке уже девяносто лет, а мне нет еще тридцати. От этого осознания приходило смирение. Я на своих ногах, меня привезли к матушке на машине. Люди не оставляют, приходят, помогают. А я жалуюсь. Глядя на матушку, я иногда без слов понимал, что нужно стиснуть зубы, жить дальше и благодарить при этом Бога… Она во всем была настоящим примером христианской, подвижнической жизни. Несмотря на свои болезни, например, она всегда соблюдала посты.
Не мое дело рассуждать о временах… Но, как мы знаем, святые отцы говорили, что в последние времена люди будут спасаться скорбями. Можно только представить, как тяжело бездвижному человеку в течение сорока лет пролежать, не имея возможности просто повернуться. И при этом не роптать и не обижаться ни на Бога, ни на ближнего. Нам часто кажется, что наш жизненный крест непереносимо тяжел. Бывает, думаешь, что все, уже изнемогаешь под его тяжестью. А вот матушка несла свой крест с полным смирением. Такое смирение может стяжать только человек очень сильной и глубокой веры в Бога, в Его благой Промысл о нас, в то, что все происходит по милости Божией и направлено к нашему благу.
Всякие люди приезжали к матушке. Больные, бедные, но и здоровые, молодые, богатые, успешные. К ней, немощной, беспомощной по сути. И она, будучи больной и нищей, обогащала всех. Матушка сильно болела, у нее были постоянные головные боли, но она все равно всех принимала, всегда улыбалась. Иногда мне было стыдно творить с ней. Она тяжело дышала, ей было плохо. А тут мы со своими проблемами. За пять лет я ни разу не слышал, чтобы кого-то матушка не приняла, за кого-то не помолилась. Она всю себя отдала на служение людям. Сила веры и сила духа у матушки были невероятные, Она была полна бодрости, трезвости, ума, здравомыслия. По всем мирским соображениям инвалид, каким была матушка, должен вызывать сожаление и сочувствие. Но, приходя к ней, ты понимаешь, что она неизмеримо сильнее, богаче и мудрее. А инвалид это ты сам.
Неоценимое сокровище было в моей жизни. Я имел счастье общаться с матушкой Феодосией, имел возможность прикоснуться к истинной святости в лице живого человека. Это особенно ценно в наше время, когда не знаешь, куда «главу приклонить».
Сейчас матушки не стало, она отошла ко Господу. Когда она была жива, я спрашивал: «Матушка, если Вы умрете, как мы будем жить без Вас?» А она отвечала: «Не переживай. Я вас помню, о вас всегда молюсь и буду молиться». Я хорошо запомнил эти слова. Знаю, что в любое время в любом месте можно к ней мысленно, молитвенно обратиться, и она обязательно услышит, помолится и даст какое-то утешение.
Болезнь моя не отошла. Непросто дается лечение, процедуры. Когда плохо, вспоминаю матушку, призываю ее, и мне становится легче. Я знаю, что она и там предстательствует за всех своих чад, молится о нас. Но, честно сказать, мне ее не хватает. Как бы хотелось снова приехать, поговорить с ней , и конечно, выслушать верный совет, да просто услышать ее голос.
Иеромонах Серафим Маслов старший священник Покровского кафедрального собора г. Урюпинска
