Матушка Феодосия – ее монашеское имя означает Богом данная, – пример кротости и терпения, живой и крепкой веры, благодарной покорности Промыслу Божию, а от того и молитвы, которую слышит Бог. В 2014 г. подвижница преставилась ко Господу.
Матушка родилась в 1923 г. в деревне Велемья Скопинского района Рязанской области. Нарекли ее Натальей. Точной даты рождения – сама матушка говорила – никто не знает. Праздновали всегда на Казанскую икону Божией Матери – 4 ноября. Вообще матушка говорила о себе очень мало. Когда один из ее внучатых племянников иеромонах Феодорит (Тихонов) попросил разрешения описать ее жизнь, она сказала скромно:
«Да что обо мне писать-то»…
Но было бы странным, если бы матушка сказала иное, так как скромность и смирение были ее главными добродетелями.
Наташа родилась в многодетной семье Никифора и Ефросиньи Косоротихиных. Всего детей было пятеро: старшая Фекла, потом Анна (все звали ее Оня), Тихон, Наташа – будущая матушка Феодосия – и последняя, самая младшая Ольга. Рождались и еще дети, но они умерли в младенчестве.
Мама у них вышла замуж совсем молоденькой, всю работу по дому делала сама, а тогда были коровы и мелкая скотина, и огороды – со всем надо было управляться. Отец ездил в Москву на заработки. Мама надорвалась, а врачей в глубинке не было, – умерла рано, на руках своей дочери Наташи (об этом отцу Феодориту рассказывала свидетельница этого события его бабушка – племянница матушки Феодосии). Наташе было тогда лет 13–14.
Дети очень тяжело переживали смерть мамы. «Вот, бывало, – говорит матушка, – уйдем на кладбище, упадем на могилку и плачем. Люди мимо проходят, найдут нас, домой приводят».
Детство, юность тяжелые были. Великая Отечественная война началась. Наташу на войну отправили окопы копать. «Если у кого родители были, – матушка рассказывает, – могли как-то выгородить детей, а за нас заступиться было некому. Куда угонят, куда увезут, где живем, чем питаемся? – ничего не знали, только одну работу и видели».
Учиться Наташе так и не довелось. Однако у нее окормлялись иеромонахи, священники и архиереи; приезжали за советом спикеры Госдумы, губернаторы. Путин не приезжал, но она за него сама молилась и других наставляла молиться; знала, чем он занят, иногда точно разговаривала с ним.
Удивительно, что Наташа знала много молитв наизусть. Когда ее потом уже, прикованную к постели, спрашивала ходившая за ней простодушная сестра Оля, откуда она это знает, ведь они же росли и жили вместе, Наташа многозначительно и прикровенно отвечала:
«Меня там учили».
А тогда на дворе были трудовые будни советских пятилеток… Страна оправлялась после войны. В послевоенный период Наташа работала с военнопленными в шахте. Потом – в строительной бригаде.
«Была очень трудолюбивая, – вспоминают ныне здравствующие соработницы Раиса и Анна. – Тяжеленные мешки могла взваливать на плечи, такая сильная была».
Матушка всегда очень серьезно к труду относилась, говорила, что трудиться все должны. К ней приезжали потом за благословением уйти на пенсию, а матушка, как правило, отвечала:
«Поработай еще, поработай…»
Сейчас времена в бытовом отношении полегче, а тогда никакой центральной системы отопления, ни воды горячей не было. С вечера надо было печку топить, дров не было, ходили после изнурительной работы еще и в лес за хворостом, носили вязанками. Но как-то весело, матушка вспоминает, жили:
«Идем после работы – песни поем, а сейчас вы что все такие унылые?!»
А тогда столько трудностей: и работа тяжелая, и по хозяйству дела, весной да летом – огороды, а осенью–зимой пока дров наберешь, да пока натопишь, пока помоешься, пока есть приготовишь…
Люди тех лет – подвижники в миру. Монастырей тогда уже в основном и не было: все были разорены. Но уклад общинной жизни, взаимовыручки – особенно в деревнях – оставался. Человек не замыкался, как сейчас, на себе, думал о ближнем. Вот и Наташа с утра вставала пораньше, блинов напечет себе на работу взять и завозит еще племянникам Наталье и Петру – это дети старшей сестры Феклы. «Слышу, машина сигналит, – вспоминает племянница матушки 83-летняя Наталья, – тетя Наташа из машины: «Нате, я вам уже с утра горячих блинов напекла!» И едет дальше на стройку».
Строили дома многоэтажные, заводы. «Автоагрегатный завод я строила», – говорила потом схимонахиня Феодосия, в подробностях рассказывая, что где там находится. Память у матушки была феноменальная. И это несмотря на то, что авария случилась, когда ей всего-то 30 лет было, а потом почти 20 лет летаргического сна.
Авария случилась в 1953 г. на стройке. Запись есть, где муж сестры матушки рассказывает: «Идем с Наташей с работы. Эх, Наташа, говорю, жалко я тебя раньше не узнал, а то бы на тебе женился! – А чем, отвечает Наташа, – тебе моя сестричка не нравится? – Нравится». Так и образумила.
Замуж Наташа не хотела выходить, устроение у нее было монашеское, а монастырей тогда уже не было… А так как жили бедно, ее сестры все-таки хотели сосватать. И она, вспоминает потом уже старица, шла как-то днем и молилась:
«Не хочу! Мне сегодня должны кого-то свататься привести…»
В этот день авария и случилась. Как стала молиться будущая схимонахиня:
«Господи, не допусти моего сватовства»,
– так тут же авария и произошла.
Тогда народ много калечился: и на производстве, и по пути на работу. Это было время великих строек, жизнь и здоровье конкретного человека не брались в расчет. Возили раньше рабочих не в автобусах, а и летом и зимой в кузовах самосвалов. Так Наташа вместе с младшей сестрой Ольгой попала в первую аварию: грузовик, который их возил на работу, перевернулся. Увечья у них были сильные, им даже хотели дать инвалидность, но они отказались: неудобно, молодые, работать надо.
А потом уже через год произошла вторая авария: разгружали кирпичи и борт самосвала упал. Пострадали двое: мужчину сразу же насмерть убило (у него четверо детей осталось, они потом приезжали к матушке Феодосии), и Наташа. Ее тоже сначала в морг увезли. А потом, матушка сама рассказывает, одна из сестричек-санитарок говорит:
«Лицо у нее какое-то очень живое»,
– взяла зеркальце и приложила, а оно запотело!
Год провела матушка в больнице, не приходя в себя. Врачи наотрез отказывались отдавать ее домой.
«У вас все равно нет средств, чтобы ухаживать за таким тяжелобольным человеком, – говорили они. – Мы таких больных в Москву на опыты увозим».
Сколько ни просили родные, следовали отказы. Тогда муж младшей сестры Ольги написал расписку, что берет больную домой под свою ответственность. Для него это означало – крест на семейной жизни, так как он был военным и его отправляли в дальнюю командировку. Оля осталась ухаживать за сестрой, лежавшей без сознания…
Родную деревню пришлось покинуть, переехали в село Новые Кельцы, где жили у родни по материнской линии, а оттуда потом, когда сестре Ольге дали свое жилье, перебрались в маленький домик поселка Октябрьский. Здесь матушка спустя 19,5 лет летаргического сна на отдание Пасхи в 1973 г. и пришла в себя. Приходить в себя она стала постепенно. Признаки сознания обнаружили во время похорон одной из ее сестер Они. Она стала стонать и плакать. Когда заговорила, одними из первых слов ее были:
«Зачем вы меня подкармливали? Меня Сама Матерь Божия кормила…»
Но глаза Наташа открыла не сразу, спустя несколько лет, при этом всех удивляла тем, что видела всё с закрытыми глазами. Иеромонах Феодорит свидетельствует:
«Мои родители поженились в 1976 г. И тогда у матушки еще были закрыты глаза. В день свадьбы мои родители зашли к ней за благословением. Мой отец в гостях у матушки был не в первый раз – как родственник и помощник по хозяйству, а мама – приезжая, была впервые. Во время разговора матушка заметила, что у молодой очень легкая обувь и что ей надо беречь ноги. Мама очень удивилась, откуда женщина с закрытыми глазами знает, что в феврале месяце она пришла в летних туфлях. Подобных историй в моей семье много и все они произошли в конце 1970-х, когда матушка еще не видела».
Особые мир и благость ощущались в комнатке матушки и тогда, когда она была без сознания. Здесь царил животворящий покой. Матушку с сестрой навещали родные да и просто неравнодушные к ним люди. А брат Тихон пришел проститься, и здесь же скончался, отсюда его и хоронили. Когда выносили гроб, у матушки и в летаргическом сне слезы потекли…
Матушка пришла в себя, а впереди еще 40 лет терпения, смирения, служения Богу и ближним. Некоторые соседи недолюбливали сестер, открыто враждовали и пакостили им, но сестры все смиренно терпели. Пока жива была сестра Ольга, матушка нарадоваться на нее не могла: в любви купалась и сама очень ее любила.
«Как бы ни была больна она, а все ж глоточек воды даст»,
– говорила матушка про сестру. Просила ее не ложиться в больницу, но Ольга не посмела ослушаться врачей, в больнице и умерла.
Это потом уже к матушке за советами ездили главврачи крупных столичных больниц. А часто бывало и так, что мнение даже консилиума врачей расходилось с тем, что она говорила, но потом все-таки подтверждались диагнозы матушки и ее рекомендации оказывались верны. Матушка могла молитвенно духом присутствовать на операции. А после пересказывать весь ход операции родным больного.
«Я медсестрам скальпели подавала»,
– шутила потом.
Матушка лечила всех травами, сама составляла рецепты. Ее чада по ее благословению травы собирали, сушили. Но больше, конечно, матушка врачевала молитвой, а через травяные рецепты она скрывала свой сильный молитвенный дар. Вот стоит достаточно моложавая женщина в красном полупальтишке и рассказывает:
«У меня рак был уже последней стадии… А матушка меня исцелила!» – «А как матушка вас исцелила?» – спрашиваем. «Травку сказала пить… Я до сих пор эту травку пью. Как же она называется… А! Подлабазник!»
И таких историй очень много. Местные, скопинские или рязанские, врачи в очередной раз фиксируя чудо, всегда уже сразу констатировали: «Вы были на Октябре!» Жалко только, что таким образом через все те же топонимы богоборческого периода слава воздавалась «октябрю», а не Богу.
Матушка всегда учила своих чад благодарению, благодарить надо всех: и людей, хотя бы какой-то радующей душу мелочью:
«Дорога потеха»,
– говорила она и прежде всего учила благодарить всегда во всем – Бога, Матерь Божию!
Вся жизнь самой матушки есть исполнение апостольских слов:
«Всегда радуйтесь, непрестанно молитесь, за все благодарите» (1 Фес. 5:16–18).
Хотя столько всего пришлось пережить…
После смерти сестры Ольги матушка, прикованная к постели, натерпелась от крутого нрава хожалки Пелагеи. В мороз та оставляла матушку с ненатопленной печью. Придет хожалка: «Ты еще не сдохла?» – а у матушки волосики к подушке примерзли.
А было и так, что чуть заживо не сгорела: рядом с кроваткой матушки печка находилась, у которой стенка была проломлена и горящие угли могли просыпаться прямо под кровать, и матушка постоянно ухаживающих просила поменьше дров закладывать в печь… Лишь когда стали кровать менять, уже при ходившей за матушкой последние 10 лет келейнице Ольге, супруге внучатого племянника матушки – Сергея, это обстоятельство и открылось. Да и у соседей пожар случался: их дома не было, а матушка была одна – к постели прикована, а пламя уже подступало…
Это потом уже люди матушку почитать стали, ездить к ней. Принимала она ночью, часов с 9–10 вечера и до последнего посетителя, а их могло быть и 100, и 150 человек… Матушка всем улыбалась, всех утешала, ободряла, а только самым близким признавалась, как у нее голова раскалывается – сосуды, как она говорила, «буздякают».
А для всех матушка – само гостеприимство. Сказать бодрое слово, обнадежить:
«Помолимся!»
– да всех чаем своим «фирменным» из трав напоит, каравайцами с медом накормит. У старцев чай да угощение – это вещественные носители благодати.
Многие замечали: если матушка усаживает в своей келье и чаем начинает поить, да конфет еще из своей коробочки, висящей рядом с кроваткой на фиолетовой ленточке, даст или откуда-то у себя из-под подушки достать велит, у человека тут же многие вопросы так, незаметно в процессе чаепития и разрешаются, вся смута с души уходит…
У кровати матушки постоянно открытой лежала Псалтирь. Некоторых, в основном из духовенства, матушка иногда просила почитать именно ту страницу, которая открыта. В частности, и таким образом читающий или кто-то в комнате из слушающих могли получить ответ на свой вопрос.
Вообще матушка любила отвечать притчами. Задают ей прямой вопрос, а она какую-то историю про некоего человека начнет рассказывать издалека… А человек вслушивается и понимает: про него это матушка говорит!
А еще в келье матушки часто читались Акафисты, особенно она любила Акафисты Матери Божией, разным Ее иконам. По богородичным праздникам матушка обычно не принимала, к ней приезжали иногда по 15–20 священников из монашествующих и женатых – служили в ее комнатке молебны с водосвятием.
В 1990-х гг. Наталью постриг в схиму с именем Феодосия, что значит «Богом данная», в честь святителя Феодосия Черниговского архимандрит Авель (Македонов), святогорец, подвижник высокой духовной жизни, наместник Иоанно-Богословского мужского монастыря села Пощупово Рязанской области.. Это было своеобразным церковным признанием даров матушки, данных ей по Благодати Духа Святаго: даров молитвы, утешения, исцеления, прозорливости, пророчества.
Хотя к матушке уже тогда ездили многие иеромонахи, священники, епископы, митрополиты. Особенно был любим у матушки митрополит Екатеринбургский и Верхотурский Кирилл, ранее архиепископ Ярославский и Ростовский. Приезжал к ней и архимандрит Наум (Байбородин) из Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. Многих матушка знала и духом, «заочно». Так, одна из ее чад Надежда Макарова рассказывает, что, прочитав книжку про архимандрита Павла (Груздева), спросила: «Матушка, а вы отца Павла (Груздева) знали?» «Нет», – ответила матушка, а потом вдруг и говорит: «А это такой слепенький? Они с отцом Авелем духом похожи…» Известно, кстати, что архимандрит Павел многих своих чад перед кончиной тогда еще Наташеньке препоручил.
Матушка Феодосия почила в возрасте 90 лет 15 мая 2014 г. в день памяти святых страстотерпцев и мучеников благоверных князей Бориса и Глеба – этим святым посвящен ближайший к ее домику храм, там ее и отпевали. «На престол преставилась», – люди говорят. За несколько часов перед кончиной рано утром матушка в полной памяти приобщилась Святых Христовых Таин. После приобщения попросила приобщившего ее священника и духовника – протоиерея Константина Гусарова, настоятеля Борисоглебского храма – посмотреть ее «смертный узел», то есть вещи, отложенные на погребение, готовясь тем самым к смерти. Это было торжество престольного праздника в еще пасхальные дни, когда пели «Христос Воскресе!» Еще Великим постом матушка говорила: «Пасху встретите радостно, а провожать будете со слезами». Словами, исполненными победы над смертью, и сейчас завершаются все панихиды на могилке матушки. 40 дней блаженной кончины матушки отметили на Собор Рязанских святых.
Рядом с домиком старицы сейчас строится храм Всех Святых в земле Российской просиявших, чтобы люди, как тому и служила матушка Феодосия, возвращались к Богу, чтобы всем нам встретиться в вечности. Господь хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины (1 Тим. 2:4). А Богом данная нам матушка Феодосия, и ныне слышащая просьбы и мольбы, исполняет волю Божию.
Ольга Орлова
